Когда мы заводим разговор о флагманских моделях акустики именитых компаний, рассказ начинает полниться яркими образами и личностями, чье влияние на суммарный опыт производителя в конечном счете привело к созданию выдающейся модели в линейке - мы перебираем разные курьезные особенности, предпосылки, ответственные за возникновение выдающегося образца техники. Но далеко не каждый, даже почетный производитель в сфере аудиотехники может похвастаться такой же легендарной, прошедшей множество преображений и не требующей лишних лирических вступлений акустикой, как Bowers&Wilkins в случае с их 800-ой серией. История этой линейки восходит аж к 79-ому году, когда на свет появился их первый настоящий прообраз - модель 801, чья идея была развита в акустике Matrix 801, ставшей прорывной по части внутреннего строения корпусов динамиков. Будучи в своем девичестве угловатыми, 800-ые обрели новую жизнь после того, как в 93-ем году была представлена удивительная, авангардная по своей природе система Nautilus - использованные в ней наработки преобразовали 800-ую серию окончательно и бесповоротно, создав одну из самых узнаваемых систем в мире. Этим колонкам свойственная еще одна уникальная особенность - их высокочастотные динамики с алмазным куполом, благодаря чему серия и получила приставку "D" - от английского "diamond"(алмаз). Столь выдающаяся по своим параметрам акустика смогла завоевать признание не только на ниве домашнего аудио - звуковые качества колонок также были высоко оценены специалистами из одиозной студии Abbey Road, где они заняли почетное место референсных мониторов. И вот, совсем недавно, к 50-летию компании была выпущена новая версия легендарной серии - D3. C её флагманской моделью мы сегодня познакомимся особенно близко.
При первом, беглом взгляде на 800 D3 возникает весьма любопытное ощущение, будто перед твоими глазами старый знакомый, с которым ты не виделся много лет - внешне он узнаваем, вплоть до мелочей, но все равно, какой-то не такой. Обойдя колонки со всех сторон и все еще не осознавая до конца, откуда же берется внутреннее, подсознательное недоумение, тянешься к смартфону и ищешь фотографию предыдущей модели. Стоит только взглянуть на предшественника, как все встает на свои места, и первоначальная настороженность сменяется тихим, постепенно набирающим обороты восторгом. Причиной тому является восхищение мастерством дизайнеров B&W, переработавшим узнаваемый образ колонки столь утонченно, что все ключевые особенности в ней улавливаются сразу, но, при этом, в каждый элемент были внесены изменения, причем местами весьма значительные.
Первое, что привлекло мое внимание, это цвет материала среднечастотного динамика, который покоится в уже ставшей традиционной конструкции каплевидной формы, которая выточена из алюминия. Диффузор выполнен из серебристой ткани, что радикально контрастирует с уже ставшим привычным за многие десятилетия желтым кевларом, являвшимся одним из самых узнаваемых элементов акустики B&W верхних серий. На ощупь материал кажется схожим, но на деле он совсем другой, и несет фирменное название Continuum. Податливый и нежный в статичном состоянии, он преображается в процессе работы динамика, становясь на удивление жестким.
Удивляют новизной и излучатели низкочастотной секции, рабочая поверхность которых также изготовлена из инновационного материала Aerofoil, который, если судить по найденным фотографиям, представляет собой сэндвич из полимерной пены внутри и тонких слоев тканного материала снаружи - вероятно, углеволокна.
Традиционный, ответственный за название серии твиттер с алмазным куполом является здесь, пожалуй, самой ортодоксальной деталью - он остался практически без изменений, разве что его защитная решетка теперь не снимается так легко, требуя специального инструмента. В остальном, это все тот же узнаваемый высокочастотный динамик обтекаемой, стремительной формы, обладающий корпусом из точеного алюминия и изящный вписанный в верхний свод среднечастотной секции.
Не избежал трансформации и основной корпус акустики, в котором размещается басовая секция. Он был лишен характерных фасок в местах перехода фронтальной панели в боковые, заметно округлившись и став, в целом, куда более подтянутым и спортивным, чем его более импозантные прародители. Покоящийся на основании из алюминия, кабинет состоит внутри из сложной структуры фанерных ребер и фронтальных алюминиевых панелей, что вместе обеспечивает высочайшую степень жесткости конструкции. Любопытно, что внешняя обшивка - это одна деталь, созданная из набранных и проклеенных вместе древесных спилов, которые выгибают по форме, создавая, фактически, цельную форму для фронтальной и боковых сторон корпуса. Задняя же стенка выполнена из массивной точеной алюминиевой детали, являющейся одновременно радиатором, призванным охлаждать солидное звено кроссоверов, сокрытое под ним. В него также вписаны акустические терминалы, расположенные практически у самого основания.
Не менее интересно реализовано днище акустики. На нем расположены колесики и регулируемые по высоте с помощью специального барашка шипы. Идея гениальна в своей простоте и практичности - после распаковки, акустика просто выкатывается из короба и размещается без лишнего труда в необходимой точке, после чего с помощью барашков шипы выкручиваются из дна и фиксируют колонку на месте окончательно, обеспечивая необходимую виброразвязку. Это крайне удобная особенность, ведь вес каждой колонки - практически сотня килограмм, и её переноска, равно как и последующая установка шипов на пятачки может вызвать немалые затруднения даже у опытных специалистов.
С прослушиванием акустики мне повезло - я имел возможность оценивать звучание пары, прошедшей основательный прогрев, что позволил оценить её во всей красе. Когда ты только располагаешься на диване и начинаешь перебирать диски, в какой-то момент ловишь себя на мысли, что выбрать первый, такой важный для начала знакомства музыкальный материал не так-то просто - сказывается как почетное наследие серии, так и её слава в качестве мониторов в Abbey Road. Поэтому я начинаю с диска, на котором молодой виртуоз фортепиано Lang Lang исполняет второй концерт Рахманинова вместе с оркестром Мариинского театра под руководством выдающегося Валерия Гергиева. Запись эта выбрана мною не спроста - она преисполнена деталей, и при этом насквозь эмоциональна. Стоило лишь пальцу пианиста коснуться первой клавиши, как глубина раздавшегося послезвучия захватила меня - без лишнего преувеличения, слушая концерт не первый раз, я еще ни разу не ощущал тех драматичных нот, что хлынули на меня из динамиков. Но не только это привлекло мое внимание - практически сразу меня увлекло весьма своеобразное построение сцены. Акустика формирует поле ровно в рамках своего расположения, не выходя за его пределы, но и не сужая картину к центру. Возникает необычное ощущение масштабности в рамках ощутимого пространства, сравнить которое я бы смог лишь с пребыванием в старом зале Мариинского театра - акустические пропорции звучания воспринимаются естественно и широко, но при этом есть достаточно ясное понимание, где находится каждый инструмент, откуда возникает его голос и куда он уносится впоследствии. Проще говоря, при высокой плотности звука, его насыщенности, нет ни малейшего намека на смешение источников, нагромождение тонов отсутствует полностью. Впечатляет и передача самого характера звучания - низкий спектр ощущается предельно емко и со всей присущей ему динамикой, середина вторит ему, также превосходно отрабатывая свой сегмент, а высокие ноты выше всяких похвал - сказывается фирменный "алмаз".
При переходе к более простому, но не менее эмоциональному и искрящемуся радостью наэлектризованного диско-фанка альбому "Synchronized" Jamiroquai акустика раскрывает весь потенциал своих "мускулов", отрабатывая высокую динамику басистой ритм-секции очень игриво, бодро и заставляя тело невольно двигаться вместе с музыкой. Когда же включаешь переливчатый, сверкающий мельчайшими деталями и насыщенный переменчивыми задними планами созерцательный "On" за авторством диджея Funki Porcini, эффект погружения превосходит все ожидания - кажется, что звук превращается в теплый океан, волны которого подхватывают тебя, унося вдаль по теплому течению, а вокруг мелькают мириады диковинных рыб, и лишь стряхнув с себя это наваждение, осознаешь, что иллюзия состояла из пестрой гаммы самых разноплановых призвуков и послезвучий, которые будто бы путешествуют по пространству так, как им самим пожелается.
Вдоволь оценив мастерство акустики в работе с насыщенными полотнами, захотелось оценить её возможности в ином жанре. С нескрываемым любопытством, я достал первый полноформат Morphine, с лаконичным названием "Good". Выбирая этот альбом, я всегда выбираю шестой трек, "You Look Like Rain", где густая дымка басс-секции и слегка приглушенный вокал Марка Сэндмена сочетаются с партиями саксофона, пронзающими насквозь. Я ставлю диск, выбираю номер шесть, начинаю погружение. И вот, трек переходит в затухание, звучит ничем не нарушаемый хор голосов, который - и это каждый раз так внезапно! - прерывается хрипловатым, меланхоличным и вместе с тем волнующим пением тенор-саксофона. Глубина эмоциональной передачи данного момента сразила меня наповал - я привык, что по-настоящему глубоко он звучит либо на виниловых системах, либо там, где ламповая аппаратура находится в связи с нарочито эмоциональной акустикой. На этом моменте я понимаю - продолжать прослушивание можно до бесконечности, открывая все новые слои в такой знакомой и, казалось бы, исчерпавшей всю свою тональную глубину музыке. Я понимаю - время делать выводы.
Можно до бесконечности спорить о том, стали ли благом многочисленные изменения в конструкции акустики, но занятие это, на мой взгляд, определенно безыдейное, особенно если рядом нету пары предшественников. Если же абстрагироваться от столь неблагодарных процедур, то уже с первой минуты прослушивания 800 D3 становится по-настоящему очевидно - это выдающаяся акустика, со своим неповторимым характером, которая весьма утонченно балансирует на грани между аудиофильским и музыкальным, даря как радость от разбора многочисленных деталей и аккуратности расстановки оных в пространстве, так и впечатляя до глубины души своим умением погрузить слушателя в океан звучания, предоставляя возможность полностью расслабиться, путешествуя по многочисленным пассажам дорогих сердцу произведений. 800 D3 - это по-британски интеллигентная акустика, в образе которой многолетние традиции изящно сочетаются с современными технологиями и взглядами на звук, что лишний раз подчеркивает заслуженный статус компании Bowers & Wilkins в иерархии удивительного переплетенного мира аудиотехники, где сохранение репутации требует беспрецедентного внимания как к внешней форме, так и к внутреннему содержанию. И можно с уверенностью заявить, что в лице 800 D3 B&W уверенно продемонстрировали владение обеими стороны вопроса.
Автор текста - Андреещев Дмитрий
